Эпизод 2: там, где не слышен бой часов.

Центральная площадь Стейшн Сквера была сегодня как-то по-особому оживлена. Толпы людей сновали туда-сюда в разных направлениях с разными целями. Почти у всех преобладало счастливое лицо, впрочем, как и само духовное состояние. Это было и неудивительно – ведь в городе проходил праздник. На каждом шагу продавались самых разных цветов и форм воздушные шарики. Отовсюду слышался детский восторженный смех и отклики удивления. Не смотря на то, что на город уже давным-давно опустился вечер, народ продолжал свободно разгуливать по его проспектам, не чувствуя времени. Кое-кто уже прикупил фейерверки, чтобы запустить их в воздух в один из самых торжественных моментов и сделать тем самым этот вечер ещё более красочным и незабываемым. Кто-то другой, кто пришёл на это грандиозное представление не один, уже сидел на лавочках, комфортно расставленных по краям улочек, и взирал на эту картинку, одновременно с этим обсуждая самые последние новости моды или сплетни. В небе кружили дирижабли, украшенные многочисленными светящимися в темноте надписями и логотипами. Да и вообще, казалось, каждый огонёк, освещающий этот город, дарил людям тепло и радость. Иными словами, атмосфера в центральном Стейшн Сквере выглядела очень воодушевляюще. Основная часть уличных зевак собирались около главного здания – виновника торжества. Сим был новоиспечённый музей драгоценностей. Сегодня был день ежегодного показа выставки камней со всего мира. Даже самые обеспеченные люди, которые могли позволить себе и не такое, съезжались со всех сторон, чтобы хоть краем глаза взглянуть на всю эту красу. Всё меньше времени оставалось до официального открытия вечера. Никто не нервничал, вовсе наоборот, люд вёл себя на редкость расслабленно. Везде шумела музыка и от её перемешивания в воздухе начинала болеть голова. Кроме того, это сильно действовало на нервы… Действовало только тем, кто не желал принимать праздник; другие же были настолько увлечены происходящим, что попросту не замечали никаких лишних звуков, какими бы громкими они не были. На этот день все автомобильные дороги, ведущие к сердцевине Стейшн Сквера, были перекрыты, что давало детям прекрасную возможность разгуливать по шоссе без опасений. Среди уже описанной выше толпы и шли наши не то друзья, не то соперники. Атмосфера города не могла не завораживать. Казалось, здесь нет места для грустных чувств. И Наклз с Руж, с их серьёзными лицами, никак не вписывались в этот общий вид. По ним было заметно, что они пришли сюда совсем с другой целью, и такое несовладание с собой могло выйти им боком. Часы на местной башне показывали без десяти десять, и это могло означать только одно – время для торжества уже почти наступило. Почти наступил тот долгожданный момент, ради которого и создавалась данная шумиха. Чтобы не показаться совсем уж подозрительными экземплярами, Накс и Руж попытались затеряться в толпе. Они старались вести себя как все, правда все их попытки сделать это были неестественными. Вот прозвенел гонг – торжество вступило в силу. Откуда ни возьмись, с неба на всех посыпалось конфетти, и эта приятная неожиданность добавила ещё больше позитива всем присутствующим… Затем все желающие поглазеть на выставку собрались около входа в музей и какой-то тип, по всей видимости заведующий данным зданием, занял трибуну и начал толкать речь. В его выступлении промелькнули короткие рассказы об истории создания музея и о прогнозе на его будущий успех. После, своего рода выступления, в этот праздничный вечер, управляющий музеем откуда-то достал здоровенные ножницы и разрезал ленту, отделяющую людей от входа в музей. Толпа мигом рванулась внутрь, неоправданно толкая и обгоняя друг друга. На улице остались лишь наши герои. Они переглянулись и поняли, что настало время для активных действий. К счастью, снаружи музея охрану поставить ещё не успели – это заметно облегчало задачу. Практически одновременно наши сообщники забрались на крышу. Вот здесь-то и начинались первые трудности. Крыша здания состояла наполовину из чистого стекла, и передвигаться по нему нужно было как можно осторожнее, иначе существовал риск провалиться и переломать себе все кости. На другом конце здания торчал, неуклюже сделанный вентиляционный люк. Руж подала Наксу знак, что он лезет первым. Возражать ехидна не стал, тем более против летучей мыши это было бесполезным занятием. Через несколько секунд хранитель был уже внутри. Его окружала кромешная тьма. Боже, как же он тогда пожалел, что не отодрал с первого попавшегося под руку рекламного щитка неоновую надпись! Шахта была такой запутанной, что по ней можно было сутками ходить кругами, даже не догадываясь об этом! Нет, конечно, периодически стражу изумруда попадались освещённые выходами участки шахт, но это мало чего меняло. Первым выходом на пути Наклза был выход на склад, но, как вы наверное уже догадались, там ему делать было нечего, поэтому он, не задумываясь, отправился дальше. Второй раз ехидна ошибаться не мог – он следовал по инстинкту ощущения драгоценностей. Так как этот парень был отлично натренирован, то без труда смог выследить напарницу к драгоценности. Как назло, вокруг понадобившегося Руж бриллианта проходила экскурсия, так что пока нашим похитителям оставалось лишь любоваться им. Глаза Руж бешено загорелись и здесь Наклз уже начал беспокоиться: ведь если она не сможет держать себя под контролем, то завалит всё задание. По ходу экскурсии, экскурсовод рассказывала много лестных вещей о драгоценности, чем привела в восторг слушателей. Но этот шестидесятикаратный бриллиант был не единственной достопримечательностью музея, поэтому экскурсия вскоре перешла к другим его достояниям. Наклз удобно использовал этот момент и, открыв люк, тихо спустился на то место, где только что были люди.  Здесь надо пояснить читателю, что ехидна пообещал на свою голову не только показать дорогу к роскошному бриллианту, но и похитить его для своей сообщницы, а так как существа его вида, как уже упоминалось раньше – благородные создания, то он всеми силами пытался сделать то, что обещал. Как это ни странно для такой дорогущей штучки, но её даже не подумали отгородить от злоумышленников хотя бы элементарными средствами защиты, витриной например. Напротив этому, он невинно лежал не пьедестале и блистал своей изящностью, как будто говоря: “Возьми меня. Чего ты ждёшь”? Такой разворот событий облегчал работу Наклза до минимума. Удивительная простота пугала хранителя – он чувствовал, что здесь таится какой-то подвох. И, возможно, он уже совсем бы передумал браться за похищение, если бы не поторапливающий голос Руж, который раздался в самый неожиданный момент из выхода вентиляционного люка. Ехидна, не торопясь, сделал один полный вдох и со всей доступной скоростью понёсся туда, откуда пришёл, предварительно забрав бриллиант с собой. Не прозвенело никакой тревоги. Не шелохнулся ни один охранник. Больно проста оказалась миссия Наклза. Тем не менее, Руж с истерическим криком вопила, что-то вроде: “Отдай его сюда немедленно” и выхватила драгоценность из лап хранителя. Затем мышь начала длительно и тщательно судорожным взглядом рассматривать бриллиант, то и дело вертя его в руках. Она бы могла заниматься этим ещё долго, если бы смышлёный Накс не напомнил, что нужно поскорее выбираться из данного места. Первым выход нашёл именно он… Правда, в скором времени, ему пришлось сильно пожалеть об этом. Выбравшись на улицу, первое, что увидел ехидна – это дуло пистолета в количестве пятидесяти штук. Практически вся охрана музея грозно смотрела в его глаза. Нашему герою ничего, кроме как поднять лапы вверх и не делать резких движений. Он видел, что сопротивление в сложившейся ситуации было действительно бесполезным, так как, даже если бы он и кинулся в одну сторону, чтобы разорвать в клочья всех, кто там стоит, то в тот же миг получил пулю с другой. Ехидна посмотрел на чёрное сумеречное небо – всё, что он увидел там, лишь исчезающий силуэт летучей мыши среди большого числа звёзд. Вот к нему подошёл лейтенант и, надев наручники, провёл в какое-то здание. Накс мог использовать свой шанс и бежать, но тогда бы все точно сочли его за преступника. Действительно, с чего бежать невинному человеку? Несколько минут спустя, Наклз уже видел на стуле перед шагающим туда-сюда лейтенантом. После длительного молчания он спросил ехидну, брал ли он тот бриллиант? Хранитель ничего не сказал, а лишь отрицательно помотал головой. В ответ на это, допрашивающий попросил поставить плёнку. На небольшом куске показанного было ясно видно тот момент, когда Наклз похищал драгоценность. По всей вероятности, в том зале стояли скрытые камеры, фиксирующие и записывающие происходящее, а сигнал тревоги был внутренним, то есть его не мог слышать никто, кроме сотрудников охраны. Наклз был взят с поличным…

 - Что вы на это скажете? – задал вопрос лейтенант.

 - Я не хотел… Меня вынудили, - начал было оправдываться страж изумруда.

 - Хорошо, слушай меня внимательно. Тебе повезло, что об этом ограблении знает пока только определённый круг людей. Отдай награбленное обратно и я сокращу срок твоего десятилетнего заключения до шести месяцев. Соглашайся пока я добрый и никто в обиде не будет, - предложил допрашивающий.

 - Поймите, у меня нет никаких драгоценностей, пусть я и обокрал музей. Я вообще делал это не по своей воле! Во всём виновата Руж и только она! Это ей нужны были драгоценности, а не мне, - объяснил ситуацию Наклз.

 - Я же по-хорошему спросил… Так почему ты, урод, не хочешь говорить правду? Ты хотя бы знаешь, что я могу сделать так, что остаток своей никчёмной жизни ты проведёшь в клетке? Ты ещё не знаешь моих полномочий, Ты ещё не до конца осознал, с кем связался. Я последний раз предлагаю тебе во всём сознаться и закрыть тему, -  не верил лейтенант.

 - Это и есть чистая правда, и если вы не верите мне – не верьте, - коротко и ясно сказал Наклз.

                После этих слов допрашивающий был вне себя. Конечно, он не выставлял эту свою ненависть напоказ, но было видно, что внутренне он очень разозлён. Очевидно, это был конец разговора. Так, в молчании, разгневанный лейтенант нарезал ещё пару тройку кругов. Всё это время он тихо бормотал, что-то себе под нос. После, допрашивающий осторожно подошёл к своей жертве и со всей силы вдарил каменным кулаком по животу несчастного. Тот тут же свалился, в агонии корчась от боли. Наклз хоть и был достаточно сильным парнем, так и не решался ответить обидчику – ведь его могли судить за избиение. Глаза врага пылали злобой, и на первом ударе он не желал останавливаться. Чувствуя, что ненависть не проходит, допрашивающий вдарил ещё несколько раз ногой в живот, лежащему на полу Наксу и, слегка отдышавшись, приказал отвести его в камеру. Изнемогающий от вступившей боли хранитель., никак не мог понять, почему жизнь так наказывает справедливых? Неужели, сказавший правду, должен расплачиваться своей кровью лишь за то, что выслушавший счёл эту правду ложью? В любом случае, даже не каждая ложь заслуживает такого наказания. Как ни крути, Накс был крепким орешком и поэтому мог вынести эти удары более, чем достойно… Он должен быть благодарен судьбе за то, что способен чувствовать ход времени; за то, что он живёт в живом мире. Кое-кто из наших героев был напрочь лишён этого удовольствия. Ими были Хогарт и Ада. Давно забывшие о времени, они проживали свою жизнь в бездушном пространстве, которое и миром-то было назвать сложно. Эти двое уже совсем забыли, как выглядит Солнце и что такое “тепло” – уже которую неделю, а то и месяц они круглыми сутками наблюдали вечер. Как и следовало ожидать, за прошедшее время здесь ровным счётом ничего не изменилось. Всё тот же мрачный ландшафт, как накануне апокалипсиса, всё те же, застывшие в воздухе волны. Всё это казалось Хогу лишь страшным сном, увы, проснуться от которого было невозможно. Правда, этот сон в какой-то степени мог выглядеть даже очень приятным. Не смотря на всю эту убивающую атмосферу, он был не один. Создавалось впечатление, будто вся вселенная вдруг прекратила своё движение для того, чтобы эти двое могли устроить счастье. И на этот раз уж точно, никто не сможет помешать их святой любви. Всё, что было нужно гепарду для его счастья, находилось рядом, так почему же его до сих пор терзали сомнения? Глядя на кроваво-красное небо, обволакивающее полгоризонта планеты, Хогарту не могли прийти в голову положительные воспоминания. Сейчас перед ним в непонятных отрывках проносилась вся жизнь… И жизнь эта была слишком тяжёлой для обычного смертного существа. То, о чём сейчас пойдёт речь, не являлось ярким моментом в жизни гепарда, но почему-то очень сильно и надолго врезалось ему в память. В одну из ночей одного из месяцев, не так давно по его собственным меркам, Хог шёл по улице в северном направлении. Он направлялся к фонтану, где его должна была ждать Ада. Настроение в тот день не было на высоте, однако не ползло по земле – преобладало нечто среднее. А вообще, он помнил каждый возглас, каждый запах и каждого человека, встречавшегося на его пути в тот день. Уже вечерело и маленькие дети покидали уличные песочницы, расходясь по домам. Начинали загораться белым светом фонарные столбы, элегантно расставленные по тротуарам. Город менялся прямо на его глазах. Вот показался фонтан и красивая фигура, стоящая около него. Но она была не одна – рядом находились ещё две. Хогарт подошёл ближе, чтобы попытаться понять, в чём здесь дело. Двое молодых парней приставали к красноватого цвета лисичке. Было видно, что даме не нравилось такое обращение с ней, но противостоять им она не могла. Они превосходили её не только по силе, но и по количеству. Вот, один из типов вырвал сумочку из её рук и занялся рассматриванием её содержимого, а второй, успокаивая, заломил ей лапы. Видимо, тот, что отнял сумочку, искал что-то ценное, что можно было бы выгодно продать. Всё это происходило на глазах Хогарта, и он, не будь дураком, конечно же вступился в защиту лисицы. Окрикнув парней тем словами, каких они по праву заслуживают, он обратил на себя внимание всей команды, а команда эта была далеко не маленькая и состояла аж из восьми человек. Мгновенно прореагирующие бандиты медленно пошли в его сторону. Отважного Хога это не испугало. Он просто не мог видеть, когда люди, вроде этих, издеваются над беззащитными женщинами, вроде Ады. Наконец, один тип из банды подошёл к гепарду вплотную и, толкнув, сказал, чтобы тот не совал свой нос, куда не надо. Хог не потерял чувство собственного достоинства и, толкнул, по всей видимости главаря банды, ещё сильнее, заявил, что как раз это и является его личным делом. Толчок был такой силы, что противник повалился наземь и секунд десять не мог подняться обратно. Естественно, данный ответ нанёс серьёзное оскорбление банде и остальные участники, без особых раздумий, принялись мстить. Семеро крепких парней запросто повалили Хога на землю и начали жестоко избивать ногами. Надо заметить, что все, кто был причастен к этом банде, носили мощные шипованные ботинки с железными вставками, и поэтому, удары были гораздо сильнее и безжалостнее, чем ожидал сам гепард. Обнаглевшие изверги даже не давали Хогарту перевернуться на другой бок – такова была их ненависть к мирному обществу! Испуганная от увиденного, Ада быстро кинулась бежать за помощью в людное место. От всего только что пережитого слегка кружилась голова и клонило в сон, но обеспокоенная лиса твёрдо решила бороться до последнего. Было не слишком поздно и люди всё ещё бродили по тротуарам и мостовым. Правда толку от них всё равно было мало. Все, к кому она не обращалась за помощью, судорожно тряся их тела и говоря невпопад, что только что произошло, либо сразу пятились от неё в обратную сторону, принимая за сумасшедшую, либо отказывались от просьбы помочь, боясь, что их постигнет участь гепарда. Замученная безвыходностью лисица, вдруг медленно сбавляя свою скорость, совсем остановилась посреди автострады и, громким диким криком наслав проклятье на весь мир, упала на колени. Сейчас она пребывала в таком состоянии, что ей уже было совершенно неважно осознавать, что она стоит посреди дороги и, что в любой момент её может сбить машина. Бандиты избивали свою жертву столько времени, сколько им хотелось. Пожалуй, от смерти гепарда спас только срочный звонок, пришедший на мобильник босса. Если бы не он, кто его знает, сколько бы ещё они пропинали его. Когда Ада вернулась, на гепарде уже практически не осталось живого места. Бедняга с трудом мог открывать глаза! Взволнованная, лисичка быстро склонилась над ним и с жалобным выражением лица спросила его о том, как он себя чувствует, на что тот ничего не ответил, ибо не мог. Весь израненный, Хог лишь с трудом приоткрыл правое око и, посмотрев на её несчастное личико, подумал: “Какая разница, как я себя чувствую? Я не дал тебя в обиду – большего мне и ненужно. Если несчастлив я – будь счастлива за двоих”. После этого наш герой потерял сознание, скорее всего, вызванное значительной потерей крови. Не удивительным было то, что на этой минорной ноте его воспоминание обрывалось. Хог, конечно, мог бы вспоминать и дальше, но его оторвал чей-то плач, доносившийся из-за его спины. Гепард обернулся и увидел Аду, сидящую на прибрежном камне и уткнувшуюся головой вниз. Она находилась шагах в восьмидесяти от Хогарта. Ему показалось, что лисица вспомнила тот же самый вечер, что и он несколько секунд назад, что и навеяло ей такие неприятные мысли. Разжалобленный Хог подошёл к лисе и, присев на камень рядом, завязал разговор:

 - Что случилось?

 - Хог… Ты же сам прекрасно понимаешь ситуацию. Да, мы остались вдвоём. Остались навсегда. Но разве это счастье? Разве мы можем быть счастливы здесь? – слёзным голосом проговорила лисица.

 - А разве можно жить там? Вспомни прошлый мир – нас постоянно пытались разъединить, поссорить, развести друг с другом. Там опасно жить! Стоит ли скучать по миру с миллиардами алчных,  жестоких людей, забывших понятие настоящей, истинной любви? Достойны ли наших взоров люди, убивающие друг друга ради богатства и первенства? Неужели ты хочешь вернуться туда, где совершенно размыта чёткая грань между добром и злом? – выступил против Хог.

 - Оглянись и посмотри вокруг. Ты видишь что-нибудь новое здесь? Я уверена, что ты уже много раз подряд наизусть изучил каждый уголок этого безвременного мира. А теперь задумайся: сколько раз ты просыпался в надежде наконец-то увидеть солнечный день вместо серого вечера; сколько раз ты желал почувствовать ветер? Неужели, тебе не хочется вернуться? – вопросила Хогарта Ада.

 - Я прекрасно понимаю тебя. На один и тот же мир можно смотреть с разных позиций и, в зависимости от выбранной, складывается совершенно разное впечатление. Тебе хочется увидеть живой мир, а не бездушную вселенную, в которых обитает только два живых существа; ты соскучилась по миру, к которому привыкла с детства, но что мы можем сделать, чтобы воплотить это желание в реальность? – сказал Хог.

 - Ах, если бы ты знал, как я хочу вновь оказаться там. Ведь нас никто не вспомнит, когда мы умрём; никто даже не будет знать о нашем существовании! Получается, жизнь прожита зря, - подвела невесёлый результат Ада и, заплакав, бросилась на руки гепарду.

                Оказывается, добиться счастья было куда сложнее, чем предполагал Хог. Он утешал лисицу, медленно разглаживая её густые длинные волосы. Она была права – нельзя было терять жизнь, пребывая здесь, - было необходимо действовать. Но что нужно было предпринять? К великому сожалению,  Хог не знал даже приблизительного ответа на этот многозначимый вопрос. Само собой, он сказал переживающей лисе, что всё будет хорошо, хотя сам точно знал, что абсолютно всё никогда не бывает хорошо. Вновь спустившись на грустные мысли, гепард крепче обнял лисичку и, в который раз, с какой только мог уверенностью, повторил, что с ним ей не о чем волноваться. Поверила ли Ада в эти слова – неизвестно. По крайней мере, было видно, что эти слова придавали ей надежду на по-настоящему светлое будущее. Взглянув сквозь заплаканные глаза на Луну, она представила на её месте Солнце и сильнее прижалась к Хогу, чтобы хотя бы частично ощутить теплоту солнечного света. Несколько минут спустя, на землю спустился долгожданный сон.