Эпизод 3: счастливая грусть.

Нет, Хог не мог заснуть. Бесконечные тёмные воспоминания терзали его бедную душу. Он не мог смириться с мыслью, что Ада так и не будет счастлива, что он не сдержит обещания и тем самым нагло предаст её. Этой ночью он был неузнаваем – ни одной оптимистичной черты на лице героя не было. Казалось, он сдавался и продолжал бороться одновременно. Быть может, он просто ещё не выбрал окончательного решения; не полностью проанализировал ситуацию, чтобы делать какие-либо выводы. Хогарт тысячу раз отчаивался, но каждый раз, смотрев на мирно спящую лисичку и представляя её внутреннее состояние, когда он скажет её о безисходности положения, мгновенно передумывал и продолжал искать шанс на осуществление мечты. Ещё не одна ситуация в жизни не заставляла его так сильно волноваться. Он понимал, что счастье Ады напрямую зависит от него, и эта мысль ещё больше заставляла его беспокоиться. Как же хотелось навсегда уйти от этих грустных мыслей, но они сами лезли в голову. Черты лица лисички были отнюдь не напряжёнными; она была спокойна; она верила словам Хога, даже не подразумевая, что тот сам не был уверен в сказанном. Ну разве мог Хог её подвести? Замученный постоянно мелькающими перед глазами отголосками прошлого, гепард поднялся с того места, где только что лежал, и двинулся в неизвестном направлении. Интересное ощущение дежавю стояло перед ним. Хогарту казалось, что именно такую ночь, преобладая именно в таком настроении, он уже видел. Ему захотелось проверить, действительно ли всё то, что он сейчас видит, повторяется. Честно говоря, гепард даже и не знал куда шёл – можно сказать, ноги сами вели его. Все звуки, сопровождавшие его, были почему-то неясными и “размытыми”, иными словами, приглушёнными, как во сне. И это заставило Хога ещё раз задуматься – а не спит ли он? Не только эта ночь, но и последние несколько месяцев жизни гепарда походили на страшный сон, выбраться из которого было нереально. Чудовищно хотелось забыть этот отрывок времени, но сделать это не предоставлялось возможным. Хог шёл, и от усталости его ноги заплетались. Гепард падал на землю и, вставая с неё, шёл дальше. Он уже давно забыл о времени. Да и хотел ли он вообще его вспоминать? Когда человек знает своё время, он торопится везде успеть; он соблюдает определённый график… Не зная своего времени, мы не беспокоимся куда-то опоздать; не успеть что-то сделать… В нашем с вами случае встречается парадокс – гепард не знал, сколько времени осталось у него в запасе, от чего и торопился изо всех сил, причём он сам недоумевал, куда идёт! Неожиданно для себя, Хог начал замечать в ландшафте детали, которые он уже где-то встречал… Встречал давно, ещё за долго до того, как время остановилось и он оказался здесь. Ощущение дежавю усиливалось. Ему уже начинало казаться, что он чувствует на себе лёгкие порывы ветра, которых просто не может быть в этом бездыханном мире. Конечно же, это было лишь глупым суеверием, но зато как поднимало духовное состояние героя! Момент  предвкушения истины… Тот самый миг, когда тайна вот-вот будет разгадана и все мечты станут явью… Именно это сейчас чувствовал наш гепард. Тут, он набрёл на какую-то пещеру. Выглядела она совсем неприметно. Интуиция Хога вела его прямиком внутрь. Это место так идеально сливалось с пейзажем всей картины, что невозможно было его заметить. Пробираясь вглубь, Хогарт отчётливо слышал каждый свой шаг; с необычным чувством ощущал каждый свой вздох. Он шёл вперёд, не видя света, но это, тем не менее, не заставляло его задуматься о том, чтобы бросить начатое и повернуть обратно. Каждый раз, когда ему приходили в голову мысли такого рода, он вспоминал Аду, представлял, что же будет с ней, если он ничего не сможет сделать и мгновенно передумывал отступать. В эти моменты в его глазах и дыхании особенно сильно чувствовался прилив уверенности, но, как правило, долго эти моменты длиться не могли – уже вскоре, Хог снова возвращался к колеблющемуся состоянию. Так как в пещере было достаточно темно, приходилось двигаться на ощупь, а идти быстро таким манёвром было нельзя. Под ногами могло быть что угодно, поэтому, Хогарт решил не рисковать и сконцентрировать всё своё внимание на темноте. Кошачья натура не заставила себя долго ждать – довольно скоро гепард окончательно приспособился к видению во тьме и с осторожного, тихого шага перешёл в лёгкий бег. Пещера была глубока. Видимо, тот, кто прорыл сюда путь, собирался провести здесь значительную часть жизни. Но вот, помещение начало постепенно увеличиваться в ширине и сокращаться в длине. Это был тупик. Дальше путь отсутствовал. Наш герой внимательно осмотрел местность. Среди увиденного царила наскальная надпись. Она гласила следующее: “Выход всегда есть. Нужно лишь увидеть”. Прочитав эту фразу несколько десятков раз, гепард не остался разочарован – он понял, что не зря попал в сие место. Ему как будто кто-то подсказывал, что даже из такой ситуации, когда навек останавливается время, есть выход. В первые секунды после прочтения этого загадочного письмена, Хог получил такой заряд уверенности, словно сам нашёл выход. Одного он не мог понять: так кто же мог сделать эту надпись в мире, где только два живых существа? Кто ещё мог написать это, если не Хог и Ада? Значит было ещё не всё потеряно. Ситуация не была безнадёжной. Но тогда возникал второй вопрос, идущий на поводу первого – а как он сюда попал? Как вообще можно переместиться в безвременное пространство? Включив трезвую голову, можно догадаться, что отовсюду, куда можно войти, разумеется, можно и выйти. Все планы Хогарта сводились к тому, чтобы найти того самого человека, чьей рукой была выведена данная надпись и с его помощью телепортироваться в нормальное время. Прокрутить операцию такого масштаба было уже сложнее и Хог, дабы не терять ни минуты своего жизненного времени впустую, мигом начал действовать. Казалось даже, что окружающий его мир начал расцветать! Он ощущал рядом с собой присутствие кого-то третьего и этот третий лишним не был. Наверное, вы могли подумать, что наш уверенный гепард захочет обыскать весь земной шар в поисках феномена? Конечно же, это неверный ход мысли, ведь таинственная надпись сделана тут, а не где-нибудь, скажем в Мексике, поэтому и личность эта должна обитать в этих краях. На все розыски, пусть даже самые тщательные, по расчётам Хога, сделанными им в уме ещё в пещере, уйдёт более трёх суток, а раз так, то истина близка как никогда! Почему-то именно сейчас наш пятнистый друг вспомнил один из самых экстремальных моментов в своей жизни. Это было зимой, около года назад, когда Хог решил съездить на отдых в самую северную часть ледяной шапки Айс Кэпа. И не смотря на свою сказочную теплолюбивость (гепард всё-таки), мороз Хогу, с которым он встретился лицом к лицу на курорте, показался сносным. Хоть он его и выносил, но жутко не любил. Вообще, Хогарт прибыл на Айс Кэп только ради того, чтобы попрактиковать навыки в сноубординге. А раз Хог не любил мороз, следовательно, он и в зимних местах, примерно такого типа, почти не бывал. Поэтому-то его и задела вся красота зимнего пейзажа: усыпанные снегом ели; крошечные сосульки, свисающие с крыш сотен домов – в его родном доме такого отродясь не видели! К сожалению, ничего такого, что могло бы запечатлеть увиденное на плёнку или бумагу, не было. Хогарту приходилось ограничиваться только своей памятью. И она его не подвела! Спустя зиму, он всё равно помнил каждую мелочь; даже праздничный звон колокольчиков иногда раздавался в его подсознании! Весь экстрим курорта заключался в самой первой попытке съехать с горы. Забравшись на холмик высотой почти с самый настоящий Эверест и, окинув неторопливым взглядом его низовья, Хогарт напрочь забыл о своём увлечении и его единственной мыслью на данный промежуток времени было скорейшее возвращение домой, в родные края. Но вот несчастье – путь назад был отрезан. Единственным способом, как попасть на дно горы, был съезд с неё на сноуборде. И всё бы ничего, если бы не какой-то тип, неудачно толкнувший гепарда с вышки. Видимо, этот парень хотел помочь сконфуженному другу пересилить себя и подтолкнуть его сделать, наконец, уверенный шаг вперёд, но получилось только хуже. Набрав приличную скорость, но так и не встав как следует на доску, Хогарт стремительно съезжал вниз. Сердце замирало в груди, когда он проносился в сантиметре от многочисленных стволов деревьев, оставляя за собой клубы белоснежного тумана. Не смотря на все эти неприятные моменты жизни, Хог оставался цел и невредим, как, в общем, и в этом случае. Правда такой курорт потом навсегда отбил у гепарда желание кататься на сноуборде. Теперь каждая снежинка, увиденная им, навевала ему данные воспоминания.  На смену раздумьям о снеге пришли печальные мысли о былых разлуках. Пожалуй, самой болезненной из всех когда-либо пережитых была та, что попала как раз на тот период времени, когда Хогарт уезжал на курорт. Ехать туда он мог только один – сейчас не следует вдаваться в подробности этого дела. На улице на кустиках травы ещё лежала утренняя роса; ветер ещё не так сопротивлялся приходу утра. На этом самом месте прощалась наша пара. Прощалась не навсегда, но само прощание было таким слёзным, что могло показаться, словно кто-то один из наших героев прощается с жизнью, а другой уговаривает его остаться в этом мире. Хогарт должен был на сорок два дня покинуть Аду и уехать далеко на север, за несколько тысяч, а может и десятков тысяч километром отсюда. Оба знали, через что им предстоит пройти. Глядя в эти жалобные, удивительно доверчивые и до боли искренне надеющиеся на лучшее глаза, было невозможно не расчувствоваться и не выплеснуть своих эмоций наружу. Вот, вышел управляющий поездом и объявил, что транспорт тронется через десять минут. Эти последние минуты хотелось растянуть на долгие часы и Ада, как можно сильнее прижималась к гепарду, слёзно шептав, что никогда не отпустит его, и что живёт на белом свете только ради их совместной любви. Хог успокаивал её, прижимая к себе и приговаривая, что скоро вернётся, и когда он вернётся, они уж точно навсегда будут вместе. Последние минуты тиканья наручных часов казались такими тревожными, словно это тиканье принадлежало какой-нибудь бомбе. В конце концов, наши дни уже давно сочтены; уже давно над нами надписана дата смерти – просто мы живём, не задумываясь об этом. Это уже давно стало жизненной нормой… Наконец, из вагонов вышли проводники с целью посадить по местам тех, кто ещё не находится внутри поезда. Несколько секунд… Автоматом, глядя на циферблат часов, в голове Хогарта пробежал уменьшающийся ряд чисел. Как хотелось остановить время в тот момент и застыть в миге прощания навечно! Пару минут спустя, он уже наблюдал грустное личико лисички за окном одного из вагонов поезда. Вагон тронулся… С каждым новым постукиванием колёс наш герой всё больше отдалялся от своей второй половинки. Он ещё долго продолжал смотреть в то самое место, где только что стояла Ада. Но гепард уже не видел её там и неописуемая боль вонзалась в его судорожно бьющееся сердце… Это воспоминание оказалось неудачным. Оно сбило с толку Хогарта. Мысль о том, что такие разлуки могут повториться вновь, застала его врасплох. За всё время, отведённое на поиски спасителя, никто так и не был найден. Была обрыскана уже большая часть местности, а видимого результата так и не было. Тюремный остров тем временем был целиком и полностью погружён в ночную спячку. Не спал только не по праву заключённый ехидна. Он всё никак не мог смириться с тем, что, не смотря на всю свою невиновность, так жестоко расплачивался. Данная ситуация была делом случая и виновных в том, что Наклз доверился воровке, нет. Ехидна не был виноват в излишней доверчивости к людям – такова была его природа. Вот только данные мысли ничуть не успокаивали его, вовсе наоборот, сидя в одинокой, маленькой и скучной комнатке под решётчатым окном, хранитель хотел только одного – поскорее расправиться с тем, по чьей вине он тут оказался. За те немногочисленные дни, которые, надо заметить, тут казались особенно длинными, Наклз уже успел возвысить свою личность в глазах окружающих преступников. Ежедневные тренировки в любое свободное от тюремного заключения время заставляли их задуматься, с кем они имеют дело. Друзей у ехидны не было, хотя бывали и случаи, когда некоторые персоны пытались втереться к нему в доверие. Как только это происходило, Наклз включал в ход довольно жестокие меры по отдаче отпора на этот случай. Ни одна здравомыслящая душа даже и не думала вступать с этим существом во вражеский контакт. Правда, Наклзу от этого легче не становилось. Чувство боязни прослеживалось и со стороны охраны. Клетка, к которой меньше всего подходила охрана с целью посмотреть, что делает преступник, принадлежала именно хранителю Мастера Изумруда. Наконец, на третью ночь, вместо сна ехидне выпало в ответственное задание. В момент, когда он меньше всего этого ожидал, со стороны его окна раздалось металлическое побрякивание. Он обернулся и увидел летучую мышь. Она спокойно парила в воздушном пространстве.

 - Не ожидал меня здесь увидеть? Я так и знала, что в одиночку ты никогда не додумаешься отсюда выбраться, - проговорила мышь.

 - Неужели в тебе проснулась совесть? Или ты хочешь использовать меня ещё для чего-нибудь? – прогрохотал ехидна.

 - А за что мне должно быть совестно? Милый, ты сам попался в эту паутину. За твою неуклюжесть я не отвечаю, - съехидничала Руж.

 - Это случилось по твоей вине! Можно сказать, ты подставила меня, - загорелся Наклз.

                В ответ мышь только, как и свойственно ей в таких ситуациях, усмехнулась, но тем не менее, всё же прошептала план побега. Благодаря ему, Наклз, спустя десять минут, был уже на свободе. Основной целью его было прокопать туннель наружу с помощью своих знаменитых копалок, но сделать нору в том месте, где бы её не смогли найти охранники. Не долго думая, он решил, что под это описание хорошо подходит место под кроватью. В принципе, Наклз прекрасно понимал, что мог сделать это и раньше. Вопрос лишь в том, почему он сделал это именно сейчас? Ведь ещё несколько часов назад он сам говорил, что считает побег трусостью и не намерен убираться отсюда таким путём? Похоже, что всё сказанное им до сего момента было лишь жалкой игрой на публику. Всё это произошло очень быстро, поэтому, когда наружный патруль, охраняющий тюрьму с внешней стороны, увидел вырытую яму, наши герои были уже далеко. В дороге Руж объяснила ехидне, что хочет всё-таки сдержать обещание и помочь ему в поимке незваного гостя, на что тот лишь сделал удивлённый взгляд вместо ответа. Действительно, какой смысл составлял для Руж помогать Наксу без какой-либо для себя выгоды? Такое поведение было не похоже на неё. Тем не менее, хранитель продолжал бежать за мышью к алтарю мастера Изумруда. За три ночи, проведённые им на тюремном острове, с изумрудом могло случиться всё, что угодно, даже самое страшное. Единственное, что успокаивало Наклза, так это его чутьё – оно подсказывало ему, что драгоценность на месте. Надо сказать, что в их команде не он один обладал данным чутьём. То же чувствовала и Руж. Данная операция вполне могла быть ещё одним подлым трюком, вот только Наклз, как всегда, без раздумий доверился воровке. На их пути раз десять возникали словесные перепалки, поэтому, дабы ненароком не устроить драку, наши герои решили просто молчать. К беззвучию было сложно придраться. В этом и заложено главное его преимущество. Когда ехидна или мышь уставали, они резко переходили в короткий полёт. За время полёта их ноги расслаблялись, и поэтому приземляться было всегда легче, чем подниматься в воздух. Вот, вдалеке уже показался знакомый алтарь с драгоценностью. Союзники прибыли на место. Теперь оставалось только ждать. Сколько оставалось ждать до появления этого феномена, было неизвестно. Установилась продолжительная тишина, которая ставила обоих в неловкое положение. Кто-то один непременно должен был её нарушить, иначе произошло бы что-то страшное. Им оказался Наклз.

 - Ну что, ты довольна, что получила бриллиант и осталась невредимой? – спросил он, но не из-за интереса, а из-за того, чтобы нарушить ненавистное молчание.

 - А кто сомневался в том, что я его получу? Так или иначе, я бы всё равно бы достала его. Даже, если бы ты и отказался, я бы, рано или поздно, всё равно нашла бы выход, просто так это было быстрее, - с напором произнесла летучая мышь.

 - Твоя проблема в том, что ты слишком самоуверенна. Как ты не можешь понять, что излишняя уверенность в себе отнюдь не делает тебя сильнее, скорее даже совсем наоборот, она губит тебя! – как можно спокойнее произнёс Наклз, прибавив к сказанному после пятисекундного молчания, - ты думаешь, что сможешь достать любую драгоценность; что можешь обвести вокруг пальца любого, кого только пожелаешь. Ну разве в этом нет наивности? Разве не очевидно, что такое просто-напросто невозможно?

 - Ну надо же! Первый раз вижу, чтоб ты сказал действительно умную вещь! – прикололась Ружка.

                Эти слова могли стать началом новой битвы между участниками спора, если бы не, поблизости послышавшийся, тихий шорох. Он был таким же, как и в первый визит незваного гостя на остров Ангела. Наклз мгновенно понял, в чём дело и расшевелил Руж. Та заняла боевую позицию и объявила начало операции. Чудовищно быстро удалось выйти на след неизвестного. Объект имел достаточно высокую скорость, но до сверхзвукового ежа явно не дотягивал. Руж потрясающе видела в темноте, но учитывая расстояние, на котором они находились от незнакомца, смогла сказать только то, что прежде его не видела. Далее она попыталась подобраться к нему поближе через верхний путь. Неизвестный к тому времени уже снизил скорость, но не из-за устали – по всей видимости, он что-то искал. Мышка работала профессионально: за время всей её работы не было слышно ни единого звука; ни один вдох не был сделан не вовремя. Наклз решил преследовать врага по суше. Ему это удавалось с меньшей удачей, нежели его напарнице. Однако это не значит, что ехидна хуже старался. В одно мгновенье с тем, как неизвестный тип взглянул на Луну, в него молниеносно вцепилась Руж. Повалить противника не удалось, зато удержать на месте на некоторое время получилось с первого раза. Наклз подошёл к гостю и обыскал его. Все карманы оказались пустыми. Тот в своё время сказал лишь одну фразу: “Боритесь с будущим. Оно несёт смерть”, после чего бесследно исчез. Говорив это, неизвестный смотрел на Наклза таким взглядом, будто уже знал его. Сам же ехидна был готов поклясться, что видит этого гепарда впервые. Неужели только ради того, чтобы сказать данную фразу жителям острова Ангела, гепард прибыл сюда? Да и как он мог исчезнуть, когда его всеми силами держали две пары лап? Вместо того, чтобы узнать ответ на так яро тревожащий Наклза вопрос, он лишь ещё более запутался… Запутался в себе и во всём окружающем мире. Судя по всему, его будущее было в опасности… Руж, окаменевшая от удивления, села на холодный камень и, ничуть не изменив выражение лица, перевела свой взгляд на хранителя…