Эпизод 2: когда наступит вечер.

Зачастую пробуждение приходит к нам неожиданно, подкрадывае6тся сзади, готовясь в любую минуту прыгнуть и перерезать глотку в тот момент, когда больше всего на свете хочется жить в мире грёз, опуская спящего на землю – в реальный мир, совсем непохожий на те сказки, которые в далёком детстве нам читали наши родители, где за каждым тёмным углом таится смерть и разочарование. Да, и вообще, зачем природа придумала для нас эти сновидения? Возможно, для того чтобы уставший от реальности человек мог спокойно погрузиться в сказку, стать её полноценной частью и принимать непосредственное участие в претворении заветных желаний в сонную жизнь, одновременно с этим забываясь в самом себе. Ведь если постоянно обращать внимание на заплывший человеческим мусором мир, который стал таким, надо заметить, не по своей вине, то можно сойти с ума и на нервной почве, даже толком не осознавая собственных поступков. Совершить самоубийство… Совершить только из-за того, чтобы больше не видеть этих глупых потасовок и войн, так интенсивно сжигающих население некогда горячо любимой планеты и превращающих всё живое в бездушный пепел. Иногда, даже полезно на какое-то время замыкаться в себе, общаясь лишь с самим собой и существовать в придуманной чьим-то разумом городке с выдуманным этим же разумом населением. Но из этого городка нужно вовремя возвращаться к реальным местностям, иначе это может плохо повлиять на вашу психику… Разумеется, необходимо огораживать себя от внешнего пространства, которое и миром-то, признаться, назвать стыдно, невидимой стеной, но в то же время нужно на всякий случай построить и дверь, чтобы иногда посещать реальность, а не сидеть безвылазно в своих мечтах…

Какой-то неслышимый стук резко вернул Хогарта из мира грёз в настоящее тело. Возвращаться к истоку очень не хотелось, но пробуждение никогда не происходит просто так, и поэтому гепард не стал спорить с судьбой. Он неторопливо открыл глаза и медленно поднял голову, дабы не прогонять сон так быстро. В комнате, за исключением больного, никого не было. Хог прислушался… В коридорах больницы стояла непередаваемая словами тишина. Такую тишину на просторах здания гепард наблюдал впервые. Она таила в себе много загадки, разгадывать которую желания не было. Абсолютно никакого топота за дверью и никакого шёпота врачей. Только ритмичное попискивание приборов, следящих за показателями здоровья Хогарта. Наш герой ненадолго затаил дыхание и посмотрел в сторону окна. На улице бушевал хулиганистый ветер. Он не давал покоя здешним кустарникам, то и дело покачивая их ветки. Кроме ветра, увидеть и услышать, что творится за окном, не удавалось никому. Хогарт посмотрел на люстру, одиноко свисающую с потолка. Ему показалось, будто она едва заметно покачнулась. И снова небольшая боль в груди. Гепард решил прибегнуть к помощи, а точнее рекомендациям доктора на этот счёт. Но как бы он ни пытался до него докричаться, ничего не выходило – рабочие больницы, словно сквозь землю провалились. Чувствовать себя одним в таком громадном помещении, да ещё и посреди ночи – только от одной мысли об этом становилось, как минимум, не по себе. Какой-то мелкий холодок пробежал по телу нашего героя, и он вдруг почувствовал, как ему становится холодно под одеялом. Соответственно, холод шёл изнутри , но никак не снаружи. Хогарт посмотрел на часы. Как ни странно, они ничего не показывали, быть может, потому, что последние сутки в больнице были проблемы с электричеством. Ходили слухи, что всему виной слишком сильный разряд молнии, внезапно ударившей по центральной подстанции и тем самым окончательно его вырубившей. Только больнице ни в коем случае нельзя было оставаться без света и поэтому местные власти решили выделить зданию запасную энергию, которую они всегда хранили для использования в критических ситуациях. Но этих ресурсов оказалось слишком мало для нормального освещения, и поэтому свет в больнице иногда отказывал. Лишь Хог подумал об этом, как с левой стороны резко распахнулось окно, и бушующий ветер ворвался в комнату больного. Это было так неожиданно, что Хогарт даже немного отпрыгнул в сторону, недоверчиво покосившись на так испугавшее его окно. В то же мгновение дьявольски завились занавески и окно принялось хлопать, то открываясь, то закрываясь обратно. Хогарт всё-таки подумал, что лучше будет позвать врача, и покинул данную комнату. Коридор был плохо освещён дневным светом. Многие лампы вовсе не горели, остальные же горели неисправно, ежесекундно меняя напряжение. Торопиться нашему хищнику было некуда, и он не стал идти медленным бегом. В пути он не узнавал свои шаги. Ему мерещилось, будто они принадлежат кому-то другому, кто хочет настигнуть его сзади. Поглощённый этой мыслью, гепард несколько раз оборачивался, но так и не замечал ничего подозрительного. Он чувствовал, как его сердце начинает биться всё сильнее и чаще в ожидании чего-то непредсказуемого. Свет в коридоре панически дрогнул, после чего видеть стало ещё труднее. Ещё несколько ламп безнадёжно вышли из строя, скинув с себя на прощание только пару горячих искр. За всё это время на пути Хогарта не встретилось ни одного живого человека. Однако шестое чувство заставлялось его свято верить в то, что в помещении есть кто-то ещё, только нужно получше поискать. Вернувшись к мысли о сновидениях, Хог подумал, что проснулся в неудачное время и что с удовольствием поспал бы ещё, вместо того, чтобы наблюдать данную картину. Но возвращаться обратно в тёплую постель и заставлять себя заснуть, теперь уже не было смысла. Лишь тот, кто недостаточно силён духом, кто не может сопротивляться убеждениям со стороны способен повернуть назад. Хог повернул за угол и тут же, отскочив на пару метров, испуганно вдохнул. На одной из стен кривовато висело зеркало. Смею предположить, что именно пятнистое отражение в нём, так неожиданно встретившееся взгляду Хогарта, повлекло за собой данную реакцию. Убедившись, что в старом зеркале гепард увидел именно себя, напряжение немного спало. Все глупые, почти ничем необоснованные страхи начали спешно покидать душу, оставляя место только для спокойствия и уверенности. Поначалу молодой хищник долго всматривался в своё отражение, будто не верил этому зеркалу, но вскоре он понял, что сильно преувеличивает опасность обстановки и бросил это дело. В округе продолжала стоять мёртвая тишина, словно всё население города вымерло от какой-то катастрофы, и в живых остался лишь гепард. Только один человек мог нарушить её. Задумавшись об этом, Хог почувствовал кусочек власти,  но это чувство тут же перетекло в немыслимое отвращение. Власть может испортить даже самого преданного человека. Она может, если не убить, то, как минимум, отодвинуть на задние места те чувства, которые до её обретения находились у этого существа в первых рядах. Люди, которые стремятся к власти, в момент забывают обо всём, что ещё не так давно играло большую роль в их жизни. Они способны предать горячо любимого человека своим врагам, с улыбкой на лице подписать денежный контракт о продаже собственной родины и даже, точно кукла, управляемая при помощи ниточек, соглашаться с любыми чужими мыслями, пусть даже ведущими мир в неминуемую бездну – это малая часть того, что могут совершить люди ради власти. Эти соображения вскружили гепарду голову. Его душа громко и безудержно кричала, однако, кроме самого Хогарта, никто не мог услышать её крик. Немного погодя, Хог снова вернулся к прежнему состоянию. Вдруг среди отражения нашего героя и сплошной темноты стали появляться какие-то размытые черты. Хог заметил это с первой же секунды, но не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кому принадлежат эти черты, будто какая-то сила держала его на одном и том же месте. Он ужасно не хотел смотреть страху в лицо. Гепард решил, что бегство не сможет спасти его от уготовленной участи, и принялся ждать развязки прямо здесь, на этом самом месте. Подобно разряду электричества, по зеркалу быстро пробежал чей-то взор. Красные глаза в упор смотрели на хищника. Обладатель данного взгляда долго не менял своей позиции, будто норовил запомниться нашему герою. Как он появился здесь, ведь никаких шагов слышно не было? Загадка оставалась загадкой. Тем не менее, выбрав подходящий момент, персонаж, стоя за спиной Хога, произнёс:

 - Привет, Хогарт. Я чувствую твой страх… Отчего не спится? Правильно – тебе нужно привыкать к темноте…

Недалеко от этого места в небе висел огромный железный корабль. Казалось, собою он может загородить целое солнце. Его громадные турбины глушили любой звук в радиусе ста метров. Это сооружение было отмечено клеймом зла. По палубе корабля из стороны в сторону устало шагали на скорую руку сделанные охранные роботы. Их внешний вид противоречил всех законам робототехники, ведь теоретически робот не может устать! Местность, кстати, они прочёсывали тоже не лучшим образом. По всей видимости, они делали свою работу скорее не для того, чтобы принести пользу боссу, а просто, чтобы их не разобрали на части. Роботы не могли задумываться о том, сколько дней они потратили впустую, выполняя прихоти только одного человека, и сколько дней им было суждено потерять ещё в будущем. Они никогда не думали о смысле своей жизни и не завидовали по-настоящему живым существам, которые были способны чувствовать боль, радость, любовь и печаль, и в этом, даже если бы король механизмов создал самого уникального бота, который без особых проблем встал бы наголову выше всех остальных кибернетических созданий и получил бы в грядущих временах не одну сотню премий за самое гениальное изобретение века, всё равно бы подчёркивалась бездушность, ведь человеческое сердце, наполненное реальным, а не запрограммированным счастьем, не сможет заменить совершенно ничего. Всё внутреннее помещение корабля безвылазно погружалось в мёртвую тишину, нарушаемую только, подобно каучуковому мячику с силой ударенного о пол, отскакиванием стен эха механических шагов. Да и сами стены с потолками были сотканы полностью из холодного металла. Вообще, иногда не верилось глазам: как такой тяжеленный предмет мог с удивительной простотой парить в воздушном пространстве? В главной комнате в своём почётном кресле сидел, опёршись лбом на пальцы правой руки и нервно массируя ими свои брови, командир корабля. Его глаза были зажмурены, он нервно вздыхал и всё время о чём-то думал. По виду доктора даже при невнимательном взгляде можно было определить, что он пребывал совсем не в том настроении, когда следует приступать сразу к делу, а не раздумывать часами о возможных проколах и недоработках данного плана. На его голове медленно проступал пот. Тишину нагло разрушил осторожный стук в дверь. В ту же секунду, как по команде, управляющий кораблём злодей, резко открыл глаза. В них было столько злобы и ненависти, появления которой, возможно, и сам Эггман не смог бы объяснить, что, глядя в эти переполненные мрачными чувствами очи, просто невозможно было не заразить этими чувствами и свою душу. Он немного посидел в той же позе, но уже с открытыми глазами, точно стараясь отойти от былого состояния, а затем, надавив большим пальцем на какую-то кнопку, встроенную в одну из ручек его кресла и тихо пробубнил себе что-то под нос. Дверь автоматически поднялась и в помещение, неловко передвигая своими ногами, вошёл робот. Он, со страхом смотря на своего повелителя, подошёл к креслу босса, расположенному прямо в центре зала и дрожащею рукой указал на один из мониторов, следящих за тем, что творится на корабле. Камера наблюдения засекла спящего на посту бота доктора Роботника. Он, изнеможённый чудовищно однообразной работой, решил буквально на несколько минут, опёршись на свою пику, закрыть глаза и чуток вздремнуть. Но командиру машины было не понять его усталости, и поэтому он приказал схватить этого робота и привести в основной сектор – самое обширное помещение корабля, предварительно поблагодарив рассказавшего обо всём бота немногочисленными тёплыми словами и пообещав, что обязательно вознаградить его за данный поступок. Как только довольный реакцией босса на это дело служебный робот ушёл, Эггман вернулся к своему прежнему положению, продолжая усердно о чём-то думать. За спящим роботом внезапно открылись двери, тем самым разбудив его. Оттуда вышло ещё четыре бота, которые молча взяли провинившегося под руки и скрылись в обратном направлении. Ошарашенный такой неожиданностью робот не мог понять, что дало повод для такого обращения с ним, но вырываться даже и не думал. В секторе по приказанию начальника стало постепенно скапливаться всё больше и больше “жителей” со всего корабля. Внешняя палуба транспорта начала спешно пустеть. Ввиду большой срочности, все роботы временно оставляли свои дела и шли к основному сектору. Помещение со временем стало походить на какой-то зал проведения суда. Такие же трибуны для зрителей происходящего, отдельные места для участников, наконец, самое главное место для персоны, решающей судьбы самих виновников. Когда зал собрался, в помещение вошёл Эггман, важно приподнимая свой красный нос, будто тем самым, показывая, что он находится на более высокой ступени эволюции, нежели они. Роботы никак не отреагировали на такое поведение босса, так как уже привыкли к тому, что он всегда ставит себя выше всех жестянок. Он неторопливо взошёл на законное место и оглядел всех присутствующих. Вскоре, в помещение втащили провинившегося. Теперь он понял, что дело, по которому его сюда притащили достаточно серьёзно и касается в первую очередь его, но сейчас вырываться из когтей правосудия было уже не к месту. Бот бегло начал вспоминать все свои плохие поступки и выделять из них самые ужасные, чтобы сообразить, за что его сюда привели. Тем не менее, доктор поправил свой костюм и начал речь:

 - Мои создания! Сегодня я собрал вас здесь, для того чтобы преподнести один жизненно важный урок. Надеюсь каждый из вас чтить мой великий ум, и полностью доверяется мне, ведь всё, что я делаю – лучше для вас. Мы сможем покорить мир и построить свою независимую империю только тогда, когда начнём выполнять самые элементарные требования. А пока этого не произошло, я буду применять самые жестокие меры, чтобы поднять ситуацию на более-менее приличный уровень. Совсем недавно перед нами появился предатель! Эта недоделанная консервная банка могла разрушить все мои планы, если бы мы вовремя не пресекли её действия. Заснув на посту, этот, так называемый “охранный” робот мог пропустить на базу врага и, соответственно, погубить всех нас. Одна жалкая минута сна могла стоить нам жизни. Поэтому, чтобы не подвергаться опасности вновь, я принял решение усилить охранные точки, назначив туда новых роботов, а провинившийся экземпляр отстранить от службы и переплавить. Прислугу, который сообщил мне данную информацию, я тоже не забыл и решил повысить его в ранге. Почему я вынес, казалось бы, такую пустяковину на публику? Всё очень просто – я не хочу, чтобы вы уподоблялись ему и учились на его ошибке. Иначе вы окажетесь на его месте… Я всё сказал.

Откуда ни возьмись, в воздухе прозвучал громкий звук, символизирующий окончание речи и собравшиеся зрители начали расходиться, возвращаясь на свои рабочие места. Несколько ботов не стали расходиться сразу, а предпочли проводить обречённого на нечто ужасное робота своим кибернетическим взглядом. Выразить свои ощущения ни один из роботов не мог: они не могли пролить слёз, если им больно; они не могли улыбнуться, если были довольны хорошо выполненной работой. Именно поэтому они прощались с провинившимся молча, не сводя с него глаз. Роботы, что вели несчастного на переплавку, тоже не были в восторге от принятого решения, но ослушаться приказа не могли, ибо очень боялись за своё собственное благополучие. Осуждённый бот шёл спокойно – он по-прежнему не думал вырываться, потому что ему было уже некуда бежать. Что касается робота, которого повысили в ранге за доклад начальству – он действовал по стандартной программе, ведь любой доложивший о недоброкачественной работе товарища бот, становился выше в глазах командира и получал дополнительную власть. Только так тут можно было выжить. Вот, перед наказанным роботом открылась дверь с пугающего вида машиной внутри. Тут виновник вырвался из металлических рук своих собратьев и сам ступил в эту машину. Последний взгляд механического создания казался каким-то особенным. Но он только казался особенным, ведь это был взгляд робота… Гениальный доктор вернулся в свою комнату с ещё более опущенным настроением. Он сел за штурвал и корабль тронулся. Эггман периодически посматривал на мониторы, следящие за исправной работой его подчинённых. Все роботы после инцидента со сном на посту занимались своими делами более, чем просто активно. И каждый раз, когда он устремлял свой взор на экран какого-либо монитора, доктор с ненавистью что-то говорил про роботов себе под нос. Вот, когда внимание Роботника упало на очередной дисплей, корабль неожиданно врезался в скалу, хитро спрятанную за небесными тучами. Не поняв толком, что происходит, Эггман не успел вырулить, и здоровенная машина помчалась навстречу земле. Доктор, растерявшись, принялся жать на все кнопки, что попадались под руку, но это мало чего меняло. Поняв, что изменить ничего уже нельзя, злодей перестал пытаться спасти себя… Он занял свою обычную позу и просто стал ждать естественного хода событий…

Когда за окном раздался грохот, сотрясший землю, Соник, сидевший на кухне и медленно попивая горячий чай, на несколько секунд сгорбился и зажмурил глаза. Но стоило шуму чуточку стихнуть, как синий ёжик со своими гостями в образе двухвостого лиса Тейлза и накаченной ехидны Наклза бросились бежать на улицу с целью посмотреть на причину такого шума в столь позднее время. Только Соник открыл дверь, как в комнату ворвался густой фиолетовый туман. Таинственная дымка тянулась прямо из разбитых боков упавшего недалеко от дома ежа воздушного корабля. Ничего не понявший сверхзвуковой ёжик решил поделиться своим удивлением с друзьями. Видимо, корабль Эггмана, а точнее некоторые из его отсеков были заполнены этим веществом, которое при столкновении транспорта с твёрдой землёй и вырвалось наружу. Тейлз тщательно протёр глаза, подумав, что всё происходящее ему только снится, но факт оставался фактом. Фиолетовый туман не имел запаха.

 - Соник, что это такое? – спросил Наклз.

 - Ну я-то откуда знаю? Спроси лучше у Тейлза – он у нас всегда всё знает, - немного раздражённо ответил ёж.

Ехидна обернулся и хотел было уже обратиться к Майлзу, но лис стоял с такой глупой физиономией, что Накс сразу передумал. Проворный Тейлз специально сделал такой вид, так как очень не хотел отвечать на данный вопрос. Хозяин дома не стал долго глазеть на восьмое чудо света и, закрыв дверь, отправился в спальню. Остальные, в скором времени, тоже разошлись по своим кроватям. Нет, нашим героям очень хотелось узнать до конца, что произошло с Эггманом, и куда он летел, но, как говорится: “Утро вечера мудренее”. Туман, тем не менее, просочившийся абсолютно в каждый уголок дома, даже и не думал рассасываться…