16 глава. Один день из жизни замка. Далёкое детство.

Уже в самом разгаре идёт день. Слуги замка уже давно хлопочут по своим делам. Кто стирает наволочки и платье. Кто-то убирается в комнатах. А кто-то помогает на кухне. Все заняты своими делами. И лишь одно существо грустит в этом замке. И это была Персифаль. Как-то умудрившись залезть на крышу одной из башен, она лежала на черепице, смотря сквозь щели шлема на яркое голубое небо, залитое огненными лучами солнца. И лишь её длинный сиреневый хвост свисал с края башни и, виляя своей кисточкой, давал о себе знать. Заметив своим великолепным зрением эту маленькую, тёмно-сиреневую точку, виляющую в разные стороны, Ламорак улыбнулся. Достав из-за спины свои стальные веера, подобные крыльям, он поднялся к небу и направился прямо к верхушке башни. Но тут его озарила неудача, когда, следуя порывам ветра, в него врезался самый обыкновенный голубь и, вцепившись прямо в его шлем в районе глаз, стал бить крыльями:

- Эй! Пошёл вон! УЙДИ! Проклятая птица!!!!! АААА…!!!

Не успев до конца докричать, Ламорак врезался прямиком в стену, чуть не дотянув до крыши. Медленно сползя по стене вниз, Ламорак упал в окно комнаты, которое было прямо под самой крышей. И тут раздался смех.

- Ха-ха-ха-ха-ха-ха!

- Очень смешно, Персифаль! Прямо можно умереть со смеху!

Её смех стал громче и когда она уже было успокоилась, она открыла свой шлем и, посмотрев через край крыши на выглядывающего Ламорака, произнесла:

- Тебе помочь?

- Ну, если хочешь!?

- Хи-хи-хи… Вы как всегда заставил меня улыбнуться, сэр Ламорак!

- Это моя работа смешить тебя, сестрёнка!

Подав Ламораку руку, Персифаль подтянула его к себе, и вскоре они оба уже сидели на крыше, восхищаясь ландшафтами своей любимой и дорогой родины. Прервав навившую на них тишину, Ламорак положил свою руку на плечё Персифаль и сказал:

- Какая же ты у меня тихоня. Что на этот раз случилось? Что молчим и от всего мира прячемся?

Глубоко вздохнув, Персифаль кинула свой взгляд вниз на играющих детей прислуги и, улыбнувшись, произнесла:

- А ты помнишь, когда мы были детьми, ты всегда любил хватать меня за хвост?

- Как же! Не забуду своих поджаренных пёрышек.

- А помнишь, когда нас привели в замок?

- Да. Это не забыть. Вот только ты куда-то пропала.

Вздохнув, и немного покраснев, Персифаль подвела свою ладонь к губам и мягко произнесла:

- Именно тогда я познакомилась с ним.

- С кем?

Ламорак с удивлёнными глазами посмотрел на отвернувшуюся Персифаль. И когда её рука опустилась к сердцу, она улыбнулась и произнесла то заветное для неё имя:

- С Ланселотом…

Её воспоминания перенесли её далеко в прошлое, туда, куда она так хотела вернуться хотя бы на мгновение.

Персифаль окружали густые кусты роз. Она плакала. Плакала не только из-за боли, которой ей причинили, но и из-за того, что из-за неё пострадали другие. А именно её брат, который, заступаясь за неё, получил гораздо больше, чем она. Теперь же она пряталась. Пряталась от всего на свете, чтобы её никогда не нашли.

- Ребят! Он побежал туда!

Стуки многочисленных шагов наполнял коридоры замка. И один из таких шагов приближался к Персифаль всё ближе и ближе. Её сердце заколотилось от страха, а тело задрожало, словно от холода. Но вдруг эти шаги стихли, и сквозь эту листву послышался голос. Он был взрослым и равнодушным, но он словно со скрытой мягкостью произнёс эти слова:

- Вылезай. Эти недомерки ушли. Если ты от них прятался.

Персифаль удивилась, но не торопливо выглянула из прохода своего тайного убежища и, подняв голову, она увидела его. Чёрного рыцаря, ждавшего её выхода. Покраснев и смутившись, Персифаль уже хотела лезть обратно, но неожиданно перед её лицом показалась рука рыцаря. Эта рука была не злой и не доброй. Она излучала словно что-то родное, кровное. И почувствовав это, Персифаль потянулась к ней. Встав на ноги, Персифаль ещё раз посмотрела на рыцаря и, стиснув руки в кулаки, чтобы не дрожать, она всё ещё дрожа произнесла:

- Спасибо.

- «Спасибо» одним не отделаешься. Ты мне лучше скажи, кто эти парни? И почему ты позволяешь себе от них прятаться?

- Я…

Персифаль была напугана. Неожиданный вспыхнувший огонь в глазах рыцаря заставил её дрожать ещё сильней. И лож не посмела вылететь из её уст.

- Я боюсь их! Они не верят, что я с братом смогу стать рыцарями. И после того, как за меня и за себя заступился брат, его избили!

- Они правы, говоря это!

- А!?

- Никто не смеет называть себя рыцарем, ни разу не держа меч в руках! Если ты не сражаешься, то ты ничто! Ты должен биться до последнего, смотря боли и смерти в лицо!

И защищая всем сердцем и духом тех, кого ты любишь! И которых будешь любить вечно!

Глаза Персифаль покрыли слёзы. Она не знала кто он, и откуда. Но он всего лишь пару строкам изменил её жизнь навсегда. Сжав кулачки, Персифаль склонилась на колено и, опустив голову к полу, со всем своим мужеством произнесла:

- Простите мою беспечность! Но позвольте узнать ваше имя, сэр!

Неожиданно рука рыцаря упала на плечо Персифаль. И склонившись к её лицу и её глазам, рыцарь произнёс:

- Моё имя Ланселот.

Дыхание Персифаль стихло. Она смотрела завороженными глазами на лицо рыцаря. Её сердце застучало сильней, но на этот раз это был не страх. Это было детское чувство, возникшее из-за вспышки, но разгоревшееся до костра чувств, которые переполнили девочку. И это была она… Настоящая…

- А я помню, тогда ты избила тех парней!

Вдруг воспоминания Персифаль оборвались и перед ней снова возникли те самые пейзажи, что она видела до этого.

- А ты помнишь нашу первую встречу с Гавейном?

- О нет! Только не об этом! Хе-хе-хе… Я… Ппха-ха-ха…Ой! Я не могу!

- Да ладно тебе! Помнишь, какой у него было меч? Настоящий. Деревянный.

Раздался громкий смех, что спугнул даже птиц, что сидели по соседству. Но как только всё стихло, и они успокоились, Ламорак посмотрел с улыбкой на улыбающуюся Персифаль и произнес:

- Ты намного симпатичней, когда улыбаешься. Улыбайся чаще, сестрёнка. И тогда мир станет чуточку лучше.

Посмотрев на Ламорака, Персифаль улыбнулась ещё раз. И повернувшись к садящемуся солнцу, стала смотреть на него вдаль, словно провожая его улыбкой. Но вдруг на лице Ламорака загорелась ужасная ухмылка и, посмотрев с подозрением на Персифаль, он произнёс:

- Ну, так что он тебе такого сказал тогда?

Покраснев, и надув губы, Персифаль отвернулась от Ламрока и с обидой произнесла:

- Не твоё дело!

- Ещё как моё, «хвостик»!

- Не называй меня так!

- ОЙ! А ты меня заставь!

- Ну, ты у меня сейчас получишь, попугай!

- Эй! Прекрати! Аа…!

Не смотря на то, что они дрались как в детстве, на их лицах были улыбки. Улыбки детей, что угасли во тьме. Во тьме воспоминаний о горе и счастье…

17 глава. Воспоминания Ланселота.

Конец приближался к развязке. Было раннее свежее утро. И по пустой дороге, появившейся в лесу, шёл Ланселот. Смотря сквозь ветви на яркое солнце, его взгляд вдруг пал на одну из ветвей, где впервые за всё путешествие показалась маленькая птичка. Заметив Ланселота, птичка слетела с ветки и мягко приземлилась на деревяшку, торчащая глубоко в земле. Вдруг Ланселота что-то кольнуло в сердце и, остановив своего коня, он уставился на деревяшку. И какое же было удивление его души и сердца, когда в этой самой деревяшке он узнал деревянный меч. Меч с надписью на рукоятке, которая стала ему приговором в мир воспоминаний!

Яркое солнце освещало огромные пики башен. Стены, обвешанные лианами безобидного плюща, украшали замок. И около него было озеро. Огромное озеро, на краю которого на скале и стоял этот замок. Замок был тёплым и уютным. А около него был бесподобный по красоте сад. И где-то в глубине этого тихого и спокойного в идиллии сада, раздавался детский смех. Этот смех был весёлым и искренним. И вместе с ним словно смеялась вся природа, поддерживая его счастье:

- Я тебя поймаю!

- Не поймаешь! Не поймаешь!

На небольшом пустом участке среди цветов бегал Ланселот, но вместе с ним был ещё

кое-кто. Это был мальчик. Мальчик белоснежного цвета. Словно облако он летел сквозь траву и цветы, колыхая росу с их лепестков. Его улыбка была прекрасна! Прекрасна, как яркий день. Как белые цветы. Как белая луна и звёзды. И принадлежать такая улыбка, могла лишь только ангелу.

- Ну, всё!!

Руки Ланселота схватили мальчика за талию и, возвысив его над головой, повалился его на траву.

- ПХА-ХА-ХА-ХА…Я поймал папу!

- Кто кого поймал!

Прижав мальчика к земле, Ланселот стал нежно щекотать его по животу, а тот лишь мог смеяться, смеяться как колокольчик.

- Ха-ха-ха-ха... Прекрати! Прекрати, папа!

- Я не слышу волшебных слов!

- ПОЖАЛУЙСТА!

- Ладно! Ладно!

Ланселот сел на колени, освободив мальчика. Но как только он расслабился, мальчик вскочил на землю и прыгнул прямо на него:

- Вот тебе!

Ланселот повалился обратно на землю. Быстро сообразив, мальчик стащил с головы Ланселота шлем и надев его на свою голову кинулся на утёк:

- Не поймаешь! Не поймаешь!

- Эй! Ха-ха-ха…

Эта картина была наполнена умилением. Но важность этой картины была не в этом. А в том, кем был Ланселоту этот мальчик. И в том, что только он смог вызвать у Ланселота улыбку, в то время когда его жизнь была наполнена горем и несчастьем. Вдруг неподалёку раздался колокольный звон и, услышав его, Ланселот встал с земли.

- Папа! Нам пора?

- Да! Идём, Галахад.

- Дааа…

Они шли сквозь сад по протоптанной дорожке. И словно два ангела держа друг друга за руки, улыбались всей природе, освещая всё вокруг:

- Пап!

- М?

- А ты можешь рассказать мне ещё раз ту сказку?

- Не опять! Я ведь рассказывал её тебе очень много раз.

- Ну, пожалуйста!

- Давай ночью?

- Давай.

Они продолжали идти. Был тёплый день лета. Не смотря на сезон, на деревьях уже висели плоды. Птицы пели свои серенады и наполняли сад жизнью.

- Пап!

- М?

- Скажи только правду! Ты любишь маму?

Досадно вздохнув, Ланселот остановился и, опустившись на колено, и взяв подбородок мальчика, произнёс:

- Если бы я не любил маму, как думаешь, появился бы ты?

- Нет.

- А это значит…

- …что ты её любишь!

- Да!

- Ураааа…!

Кинувшись отцу на шею, мальчик обнял его крепко-крепко, но кто знал тогда, что именно в этот момент у Ланселота на лице был гнев, переплетённый с грустью. Дойдя до замка, отец и сын вошли через ворота, и тут же раздался знакомый им голос призывающий их:

- Ланселот! Галахад!

- Мама! С добрым утром!

Мальчик ринулся бежать в объятие матери. Но Ланселот продолжал стоять. Взглянув на него, девушка поняла, что в его сердце не осталось чувств, что бы хотя бы взглянуть на неё. И когда она хотела его, уже было, окликнуть, он скрылся за дверьми.

- Мама! А папа тебя любит!

- Я знаю, Галахад.

- А почему ты тогда говоришь это грустно?

- Просто.

- «Просто» никогда не бывает!

- Хе-хе-хе…

Вдруг в одном из окон девушка увидела коней и рыцарей на них. Она в ужасе кинула на них взгляд, а потом и на Ланселота, вышедшего им на встречу:

- Галахад!

Мать прижала своего сына к себе и, поцеловав его в лоб, произнесла:

- Поспи немножко. Я пойду, поговорю с папой.

- Хорошо, мама.

Оставив мальчика в своей комнате, девушка отправилась к Ланселоту но когда она зашла к нему в комнату, её озарил взгляд кровавого демона.

- Не смотри на меня так.

- Я даже смотреть на тебя не желаю!

- Ланселот!

- Елена!

Ланселот повернулся к ней и на этот раз её озарили глаза дьявола. По её телу пробежала дрожь. А по её щекам пробежали слёзы.

- Ты не можешь нас бросить! Мы же твоя семья! И я… я люблю тебя!

Вдруг она почувствовала ужасную боль на своей щеке от удара Ланселота. Его равнодушный, холодный взгляд бил её словно кол. И опустив руку, он поднял голову и произнёс:

- Наши отношения стали грехом на моей душе! Из-за тебя и твоей глупости я лишился той, кого по настоящему любил! И вот они пришли за мной, потому что она меня простила!

- А…

Елена подняла голову, и её сердце наполнилось горькими слезами. Взглянув на Ланселота, Елена уже хотела броситься ему на шею. Но он лишь отвёл взгляд и, взяв мешок, направился к двери:

- А… Ланселот!

- Прощай, Елена!

- Прошу! Не уходи! Что я скажу Галахаду?

- Так и скажи! Что он был зачат грязным союзом обмана и измены. И я отказываюсь от него!

Повернувшись к двери, его озарило удивление, увидев прямо перед собой глаза, полные шока, принадлежащие Галахаду. Равнодушно закрыв свои глаза, Ланселот прошёл мимо ребёнка.

И последнее, что осталось в мире этого мальчика - это были слёзы, блеснувшие на его глазах.

- Ну что ж… Здравствуй, отец. Мы снова встретились…

Очнувшись от воспоминаний, Ланселот поднял голову, и прямо на небольшой горке перед ним, стоял он. Грех его измены. Белый Галахад. Святой ангел небес.

18 глава. Грех.

Стояла тишина. И они смотрели друг на друга. Отец и сын этого ужасного злого мира. Которых разлучило лишь одно слово. И это слово - Грех! Грех, взятый на кровь одного из них. И ставшая ему судьбой, управляющая его шагом. Он стал святым, но лишь один грех таился в его сердце. А именно ненависть к другому. К своему отцу! Ветер дул из неизвестности, изгоняя все звуки. И души затаились в тишине. Они стояли, словно в мёртвом мире без жизни. И было нечего бояться. Но их глаза смотрели друг на друга с ужасом и презрением, и ждали следующих слов. Но их мир был пуст. И единственное слово в нём было болью. Не смотря на страх, белый воин из прошлого спустился вниз и, сжав свою руку, он снял шлем. И это был тот самый мальчик, который когда-то смеялся с ним. Но теперь на его лице была злость. Таимая злость души и сердца, видная лишь по его золотым, чистым глазам.

- Почему же ты молчишь? Или ты отрёкся даже от воспоминаний, чтобы отказаться от своего греха?!

- Нет! Я просто отрёкся от всего, что связано с тобой.

- Почему?

- Потому что ты ошибка.

Не выдержав этих слов, рыцарь схватился за свой меч и навёл его на Лансеота.

- Я не хочу пачкать свои глаза и руки твоей кровью! Скажи правду! О чём ты думал… о чём ты думал, когда уходил от нас, отец??!!

В его словах звучало горе. Они словно вонзились в душу и сердце Ланселота и терзали его, как дикие змеи, обезумевшие от голода. Ланселот медленно подвёл свою руку к шлему и открыл его. И посмотрев своими алыми глазами на глаза Галахада, он произнёс:

- Не о чём! Лишь бы скорее покинуть вас!

Окончательно обезумев, рука Галахада дёрнулась и взмыла в воздух, чтобы нанести удар. Быстро среагировав, Ланселот подставил свою руку с перчаткой под удар, а другой схватился за меч. И тут начался бой. Их мечи слились в один. И словно молнии, оставляя только искры, мелькали перед их глазами. Перед одним была пелена злобы и отчаянья. У второго пелена греха и безрассудства. И только высшие сильнейшие силы могли остановить их и разорвать с них эту пелену.

- Ты… ты…

- Кто я? Ну же, скажи!

- Ты…

Меч Галахада снова взмыл в небо и с неописуемой силой опустился на меч Ланселота. Но когда он это сделал, было уже слишком поздно. Меч Галахада был разрублен пополам. И в отчаянье и слезах он повалился на колени. Его руки закрыли его лицо и сквозь нависшую тишину раздались стуки капель слёз по горелому металлу. И сквозь эти самые горькие слёзы раздались его слова:

- Ты демон! ДЕМОН! Зачем… зачем ты нас бросил? Мы же…мы же были так счастливы!

Неужели ты забыл, как мы зимой играли в снежки? Как мы собирали цветы! Как ты учил меня держать меч! Как ты читал мне истории… Я ведь… я ведь любил тебя…

Не смотря на слёзы Галахада, Ланселот смотрел не на него. Его глаза были подняты и смотрели вперёд. Словно не хотели видеть его. И вдруг сквозь звуки слёз и тишины раздались его слова:

- Моя душа гнила в пустынном сне, пока зов твоего голоса и сердца не разбудил меня.

И всё это время я причинял тебе боль, своей неугасимой глупостью и безрассудством. Я был обманут твоей матерью, и по этому на свет родился ты. Я ненавидел её. И тебя я тоже должен был ненавидеть. Но что-то заставляло чувствовать моё сердце к тебе эти чувства. Я хотел причинить тебе боль, что бы ты возненавидел меня! И мои чувства бы угасли! Но даже сейчас, спустя столько лет, ты вернулся, чтобы спросить почему, почему я вас бросил.

Уже хотев отвести руки от своих глаз, Галахада пронзило неописуемый шок, когда сквозь его доспехи он почувствовал прикосновение тёплых рук. Рук, которых ему так не хватало.

Объятий отца и его стук сердца. Прижавшись сильнее к груди Ланселота, боль Галахада на мгновение исчезла из его сердца. Их больше не заботила честь. Теперь их пронзили чувства! Чувства, увядшие так давно и распустившиеся бутоном розы. Их воспоминания слились в одно. И теперь они были снова вместе. И сквозь эти чувства прозвучали слова, навсегда убив весь гнев и глупость из их сердец:

- Я любил тебя! А не твою мать! И по этому я не мог быть с тобой! И теперь, когда её больше нет, я готов принять тебя обратно в своё сердце! Так мы сможем возмести все годы разлуки, что были у нас. И выполнить невыполнимое обещание наших сердец.

И мы найдём новый путь к миру, которого так жаждем создать. Чтобы где бы ни были наши тела, наши души всегда будут в нём. И ждать друг друга, если не будем рядом.

Позволь мне бороться за наше будущее. В котором мы будем вместе. Два товарища! Два воина! Отцом и сыном…

- Отец!

- Знай! И всегда помни! Я прожил долгую жизнь! Жизнь страданий и бесчувствия!

Я был демоном …Грешным ангелом…

- Отец…я…

- Не говори, пожалуйста!

- Отец! Я… я клялся… клялся луной, что уничтожу ту злость в своём сердце твоей смертью. Но спустя столько лет, она растаяла в моих слезах, и исчезла из моего сердца, словно и её и не было никогда.

- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся - это путь к изменам.

- Ты словно демон! Одной лишь жадною рукой, устами скверными, светлые губишь души, доводя их до доверия к себе…

- Все мы грешники! Поверь мне, Галахад… никто не имеет права решать за нас! И только мы решаем, какой нам путь выбрать. Потому что дорога возникает под шагами идущего…

Прошло уже много времени. Но огни их сердец горят до сих пор. И им всё равно кто они в нашей вселенных и в других. И как к ним относиться мы и этот мир. Главное для них то, что они вместе. И то, что они поняли. Что месть это лишь не более чем красивые слова и ублажения своего эго. Просто забава! Идя по своему пути, мы должны делать это по своему желанию и воле! И что бы та ноша, что преследовала тебя, стала легче. Потому что с тобой тот близкий, кого ты любишь. И путь что ты избрал с ним, должен идти только вперёд. И главное, не о чём не жалеть! Даже если ваш путь долог и тёмен... холоден и жесток! И погряз в бесконечной тьме греха и вины! Только ваши сердца выведут вас из тьмы. Потому что вы вместе…