2 глава. Письмо ужаса.

Ланселот вышел из башни, направляясь к конюшне, чтобы затем направиться на свою очередную тренировку. Но вдруг раздались усталые грохочущие быстрые шаги паники, и из ворот показался посланник. В его руках виднелся конверт и на его вороньем чёрном лице был ужас. Его одежда была испачкана утреней пылью и смоченная росой тем самым, превратившись в грязь. Его руки, ноги и подбородок было избиты до крови, что говорило о том, что он летел и бежал, бежал и летел очень долго и без остановок чуть ли не целую ночь, если не целые сутки. Что все его перья на руках были изодраны. Его крики были не разборчивы, а его руки из последних сил махали по воздуху, как могли. И лишь приблизившись до середины двора Ланселот смог, наконец, чуть расшифровать его слова:

- Господин… Сэр Ланселот!

- Что случилось? Говори разборчивей!

Посланник опёрся об свои в кровь изодранные колени и, отдышавшись, поднял голову, и начал еле-еле выговаривать слова:

- Сэр Ланселот! В наши края прибыло необъяснимое послание!

- Где твоя лошадь?

- Умерла на четвёртый день езды!

Подозрение Ланселота были оправданы и превосходили даже его опасения. Он приоткрыл свой шлем и, продолжая смотреть на ворона, спросил:

- Сколько дней ты ехал сюда?

- Сэр Ласелот… Я сбился в счёте на шестой день…я бежал и летел, как мог, чтобы передать вам это…

Ворон протянул дрожащей рукой ему немного помятый и испачканный конверт с неизвестной ему печатью. Ланселот был уже насторожен. Что за такой непонятный, но очень важный конверт мог хранить в себе? Неужели начало войны или нападения? Но тогда в этом случае письмо нужно было бы отдать королю. Ланселот взял в руки несчастный конверт с посланием, и аккуратно надрезав своей стальной перчаткой край, вытащил листок.

Само письмо не пострадало. Оно сохранило свою чистоту и ровность в строках. Но вдруг Ланселота что-то пронзило. Страх, ужас, безумие! Нечто, что нельзя было назвать простым удивлением. А настоящим страшным ужасом. Чистый подобному снегу листок с чёрными строками слов упал из рук Ланселота. Его руки дрожали, а его глаза налились кровью и безумием. Он больше не был тем сэром Ланселотом, что мы знали. Перед нами стояло нечто! Нечто под названием демон! Он медленно и без колебаний достал свой длинный и острый, словно демоническое лезвие, меч и, занеся его над головой посланника, медленно произнёс:

- Умри, посланник смерти!

Вдруг откуда-то с неба послышался крик:

- ОСТАНОВИСЬ, ЛАНСЕЛОТ!!!!!

Но было уже поздно, руки Ланселота отправились в полёт. Они летели, словно падающие звёзды к земле. Нечто не могло помешать ему и его верным мечам достичь цели. Но вдруг прямо на миллиметре от лба ворона, меч остановили руки. Женские руки, облаченные в стальные перчатки и держащие руки хозяина меча.

- Хватит, Ланселот! Прошу тебя!

Ланселот расслабил руки и, опустив их с головой к земле, с малой долей злобы и гнева произнёс:

- Уходи! Уходи прочь, драная птица кладбища! Чтобы я тебя больше здесь не видел, жалкое отродье!!!!

Ворон в ужасе сидел на земле. Но, поняв всю ситуацию, он не медля, еле-еле поднялся на ноги и убежал прочь. Прочь в лес, оставив Ланселота одного. Одного с милой девушкой в доспехах, которая спасла ему жизнь. Повернувшись к Ланселоту, Персифаль хотела узнать ответ, но тут на её несчастное мягкое женское лицо с ужасной силой обрушился удар стальной перчатки Ланселота. Она упала на землю. Но, не успев даже поднять голову, Ланселот схватил её за воротник и подняв на ноги скинул с неё шлем и со злобой произнёс:

- Ты посмела назвать меня не подобающим образом, Персифаль! Да и при этом ещё помешала мне! Если ещё раз мой меч остановиться из-за тебя, то ты будешь сей же час выброшена за границы королевства в изодранном платье!

Отпустив её, Ланселот в последний раз бросил на Персифаль взгляд и медленно повернувшись, зашагал прочь. Прочь от безумия, навившего на него воспоминание! Воспоминания греха, который он исполнил. Самого страшного греха, от которого нет прощения! Прозрачные как дождь слёзы смешались с кровью на щеке Персифаль, она не понимала, что могло разгневать его в этом письме. И знать ответ на этот вопрос мог только ветер, прохладный свежий ветер, унёсший бедный чёрный от грязи листок далеко в свои глубины неба и оставившие это тайну там навсегда!