Эпилог

Огонь вспыхнул огромным факелом, захлестнув последнее уцелевшее убежище – главный вход, и поглотив к тому же маленькую, но до боли знакомую фигурку черного ежа, слабо улыбающегося собственной смерти…

- Шедоу!

- Нет!

Соник стоял на месте, не в силах поверить в увиденное. Руки мелко дрожали от ужаса. Эми плакала, уткнувшись в плечо стоящего рядом Сильвера. Руж растерянно смотрела на пылающий театр, и слезы прочерчивали на ее лице слабые дорожки, тускло мерцающие серебром в лунном свете.

- Как ты мог… - бормотала она, прижимаясь к Наклзу. – Ты ведь обещал… обещал, что вернешься!

Зигзаг молнии прочертил ночное небо. Спустя миг ударил гром, и живительный дождь пролился с неба, гася адское пламя, охватившее театр. 

Соник поднял голову и взглянул на двери, за которыми навсегда скрылся его вечный соперник и верный друг. Он тоже плакал. Жемчужные капельки медленно падали на мерзлую осеннюю землю и палые листья, быстро исчезая.

- Он сделал это, чтобы спасти всех нас, - хрипло сказал еж, прикрыв глаза. 

- Его не просили идти на жертвы, - грубо заметил Наклз, нежно обнимая Руж.

- Он уже давно все решил, - тихо ответил Розарио, вставая. Ожоги приятно покалывало – дождь охладил пылающие болью участки тела и смывал запах гари и сажу. – Я понял это, когда попытался ему помочь. Но он оттолкнул меня…

Все скорбно опустили голову. Пламя медленно угасало под силой дождя, теперь театр выглядел как полуразвалившаяся постройка. Крыша очень сильно осыпалась, окна лопнули от жара, все покрылось копотью и сажей. Все, вплоть до последнего дюйма на полу.

- Это навсегда останется в нашей памяти.

Все вздрогнули от тихого голоса Гровера, прозвучавшего в наступившей тишине неожиданно громко. Его изумрудные глаза ярко сверкали, отражая последнее угасающие язычки пламени. Но миг спустя он склонил голову в усталом жесте, и посмотрел на друзей.

- Нам надо идти. Дождь размывает тропы в Джойвиле. Надо успеть, пока все не раскисло до степени болота.

- Хорошая мысль, - кивнул Сильвер, и подошел к Розарио. – Я помогу тебе дойти до города.

- Спасибо…

Соник пошел вперед первым. Именно пошел, а не побежал. После всех ужасов сегодняшней ночи, у него впервые не осталось сил для того, чтобы побежать на своей обычной скорости в город. В этом скорбном молчании они продолжали свой путь, пока впереди не показались первые огни города, похожие на маленькие огненные искорки.

Однако это были еще не все ужасы грядущей ночи…

************

Увидев впереди огни, в потухших глазах друзей зажегся робкий огонек надежды. Как-никак, теперь проклятый театр мастера был только жутким воспоминанием, не более. Соник осторожно встряхнул Тейлза и едва слышно прошептал:

- Мы почти пришли. Потерпи еще немножко, пожалуйста… Осталось чуть-чуть.

Однако лисенок не ответил. И даже знака никакого не подал, что услышал. Пока они шли, дождь не кончался, и теперь вода ручьями сбегала с его шерстки, смешиваясь с кровью из ран.

- Тейлз? 

Соник вздрогнул – Тейлз снова не ответил. Осторожно прикоснувшись рукой к его лбу, еж не почувствовал ничего, кроме замогильного холода.

- Тейлз!

Его крик заставил вздрогнуть остальных. Первой к нему подбежала Эми.

- Что случилось?

- Я… я позвал его… сказал, что мы совсем рядом… но он не откликнулся… 

Гровер тоже подбежал к ним. Осторожно пережав рукой глубокую рану на боку, он попытался унять кровотечение, но было уже поздно.

- Он ушел… - хрипло пробормотал он.

- НЕТ! Нельзя, чтобы он ушел! – взвыл Соник, и с отчаянием обнял братишку за плечи. – Он же еще совсем молодой! Тейлз, прошу, очнись! Не умирай!

Но уже нельзя было ничего изменить. Неземной холод тела и глубокая рана яснее ясного говорили о том, что уже слишком поздно что-то делать.

- Нет… 

- Соник, вставай… - тихо сказала Эми, взяв его за руку.

- Нет, подожди… надо помочь ему! Пока еще можно…

- Мы понесем его вместе…

Ежик с трудом кивнул и поднял тело младшего братишки. Сейчас он казался непривычно маленьким и еще более хрупким, должно быть из-за того, что дождь обильно смочил его шерстку. Медленно, друг за другом, друзья прошли в город, и остановились на самой окраине, возле заброшенного дома, за которым уже были заметны обелиск Джойвиля и серебряные ворота кладбища…

Соник сдавленно плакал, уткнувшись в плечо младшего друга. Эми была здесь, рядом с ним, она нежно гладила его по иглам, разделяя горечь и печаль. Остальные стояли чуть поодаль. Для всех Тейлз был верным товарищем и хорошим другом, но ближе всех к нему все-таки был Соник.

Гровер обернулся и посмотрел в сторону кладбища – над ним уже сиял серебристый лик полной луны.

- Джойвиль многое потерял с гибелью своего мастера, тихо проговорил он, обращаясь к друзьям. - Но еще больше мы потеряли сегодня. В ночь, закрепленную кровью и пламенем. Воистину, Алая Ночь.

Он подошел к скорбящим и осторожно провел рукой по лицу лисенка.

- Завтра утром мы похороним его здесь, на этом кладбище, - тихо шепнул он Сонику. – Я буду здесь до тех пор, пока самому не придется уйти…

Ежик только кивнул, говорить у него уже не было сил.

Неожиданно, легкое дуновение ветра принесло знакомый голос. Он обернулся, и удивленно приоткрыл глаза. 

Возле обелиска Джойвиля застыли две фигуры, сотканные из лунного сияния. Одна из них была еще совсем молодой девочкой с красивыми белокурыми волосами до пояса, подхваченными алой лентой. В руках она держала куклу… ту самую, которая убила так много невинных жертв в театре. Но сейчас кукла была как будто счастлива, что все так кончилось. А второй силуэт…

У Соника болезненно сжалось сердце. Тейлз! Не раненый, с улыбкой на лице. Но глаза полны бесконечной печали. Он стоял рядом с девочкой, т они оба смотрели на Соника. Тихий осенний ветерок донес до него слова, такие тихие, что были похожи на шорох падающих листьев.

«Я присмотрю за ним там… Теперь он больше не будет страдать…»

Ежу хотелось крикнуть им вслед: «Нет!, Не уходите!», но понимал, что в этом мире их ничто не держит. Этот путь уже окончен раз и навсегда. 

Эми осторожно обняла его и тихо прошептала на ушко.

- С ним все будет в порядке…

- Да… - он слабо кивнул головой, глядя на два растаявших силуэта. – Я знаю… 

«…Еще долго они были в Джойвиле, наблюдая за полетом красных осенних листьев, но потом скорый поезд увез их обратно, в ту размеренную жизнь, из которой они прибыли. Однако, без Тейлза и Шедоу. Эта скорбь будет вечным памятником им обоим. Двум храбрецам, погибших под темной сенью проклятого театра темных душ…»